Это (!) так узнаваемо, что повеяло чем-то родным, сермяжным, домотканным, суконным и приятным. Словно дома побывал, лица-то все родные и до боли знакомые. Ах, как это замечательно и восхитительно, на чужбине узреть знакомый образ , нетленный и все как прежде молодой! давайте жить дружно
Меня научили в школе Закону «мое -- не твое», А когда я всему научился, Я понял, что это не все. У одних был вкусный завтрак, Другие кусали кулак. Вот так я впервые усвоил Понятие «классовый враг». Я понял, как и откуда Противоречья взялись. Так и будет всегда, покуда Дождь падает сверху вниз.
2
Твердили мне: будешь послушным -- Станешь таким, как они. Я же понял: не быть тому мясником, Кто ягненком был искони. Иной стремился к богатству, И втирался к богатым он. Я видел, как искренно он удивлялся, Когда его гнали вон. А я не желал дивиться. Я знал уже в те года: Дождь может лишь книзу литься, Но вверх не идет никогда.
3
Загремели вдруг барабаны: «Собирайся, народ, в поход, В богатые дальние страны, Где нас место под солнцем ждет С три короба нам сулили Охрипшие крикуны, И жирные бонзы вопили! «Вы драться как львы должны!» Мы годами не ели хлеба, Веря в радужные пути. А дождь все струился с неба, И вверх не хотел идти.
4
А потом порешило начальство, Что республику создадут, Где каждый будет свободен и сыт, Тучен он или худ. Тогда голодный и битый Очень возликовал, Но толстопузый и сытый Тоже не унывал. А я говорил: «Едва ли! Это, наверно, ложь! Где и когда вы видали, Чтобы вверх поднимался дождь?»
5
Они бюллетени нам дали, А мы им -- оружье свое, Они нам -- свое обещанье, А мы им -- свое ружье. Они говорили: с охотой Должны, мол, помочь мы им. Мы, мол, займемся работой, Они же -- всем остальным. И я замолчал. беспричинно Поверивши в чудеса. Я подумал: дождь молодчина Он польется назад, в небеса.
6
Они нам сказали вскоре, Что трудный момент прошел, Что, терпя небольшое горе, Избегнем мы больших зол. Мы поверили: лучше поп Брюнинг, Лишь бы Папен не был у дел. А потом: пусть уж юнкер фон Папен, Лишь бы Шлейхер на шею не сел. И вслед за попом был юнкер, За юнкером -- генерал, И обрушился с неба на землю Не ливень, а целый шквал.
Пока мы их выбирали, Они прикрыли завод. Голодные, мы ночевали Под биржей труда, у ворот. Они нам тогда говорили: «Дождемся мы лучших дней! Чем будет острее кризис, Тем будет расцвет пышней». Я же сказал ребятам: «Это классовый враг говорит. Мечтая о будущем, ищет Он только себе профит. Дождь не взлетает кверху, Он совсем не таков. Но он может пройти, если солнце Выглянет из облаков».
8
Однажды они зашагали, Новый вздымая флаг. И кто-то сказал: «Устарело Понятие «классовый враг». Но я узнавал в колоннах Немало знакомых рож, И голос, оравший команды, На фельдфебельский был похож. И дождь уныло струился Сквозь флаги ночью и днем, И чувствовал это- каждый, Кто ночевал пол дождем.
9
Они стали стрелять учиться, Они слали проклятья врагам, Грозя кулаком границе, Врагам своим -- значит, нам, Потому что враги мы с ними. Беспощадна будет борьба. Потому что они подохнут, Потеряв своего раба. И вот почему, о мести твердя, Они за нами гнались, Бросаясь на нас, как потоки дождя Бросаются сверху вниз.
10
Тот, кто от голода умер, В сраженье честно пал. Другой на площади умер, Убит был наповал. Они того удавили, Кто голодать не любил. Они челюсть тому своротили, Кто хлеба у них просил. Тот, кому обещали хлеба, Палачами растерзан был. В цинковый гроб был запрятан тот, Кто правды не утаил. А тот, кто им поверил, Что он им друг и брат, Тот, видимо, думал, что ливень Польется в небо назад.
11
Мы с тобою враги по классу,-- Надо раз навсегда сказать. Кто из нас не отважился драться, Отважился умирать. Барабаном своим, барабанщик, Не покроешь ты грома драк. Генерал, фабрикант, помещик. Ты -- наш классовый враг. Мы станем с тобой друзьями Лишь после дождя в четверг. Так же немыслим союз между нами, Как дождь не польется вверх.
12
Напрасно ты будешь стремиться Замазать вражду, маляр! Здесь нам обоим не поместиться, Нам тесен земной шар. Что бы ни было, помнить нужно: Пока мне жизнь дорога, Мне навеки пребудет чуждо Дело классового врага. Соглашений с ним не приемлю Нигде, никогда, никак. Дождь падает с неба на землю, И ты -- мой классовый враг.
1933
Кругом – огни, огни, огни... Оплечь – ружейные ремни... Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь – В кондовую, в избяную, в толстозадую!
"...прибыл в Глупов статский советник Иванов, но оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного. Как нарочно, это случилось в ту самую пору, когда страсть к законодательству приняла в нашем отечестве размеры чуть-чуть не опасные; канцелярии кипели уста- вами, как никогда не кипели сказочные реки млеком и медом, и каждый ус- тав весил отнюдь не менее фунта. Вот это-то обстоятельство именно и при- чинило погибель Иванова, рассказ о которой, впрочем, существует в двух совершенно различных вариантах. Один вариант говорит, что Иванов умер от испуга, получив слишком обширный сенатский указ, понять который он не надеялся. Другой вариант утверждает, что Иванов вовсе не умер, а был уволен в отставку за то, что голова его, вследствие постепенного присы- хания мозгов (от ненужности в их употреблении), перешла в зачаточное состояние. После этого он будто бы жил еще долгое время в собственном имении, где и удалось ему положить начало целой особи короткоголовых (микрокефалов), которые существуют и доднесь. Каковой из этих двух вариантов заслуживает большего доверия - решить трудно; но справедливость требует сказать, что атрофирование столь важ- ного органа, как голова, едва ли могло свершиться в такое короткое вре- мя. Однако ж, с другой стороны, не подлежит сомнению, что микрокефалы действительно существуют и что родоначальником их предание называет именно статского советника Иванова. Впрочем, для нас это вопрос второс- тепенный; важно же то, что глуповцы, и во времена Иванова, продолжали быть благополучными и что, следовательно, изъян, которым он обладал, послужил обывателям не во вред, а на пользу"
М. Е. Салтыков-Щедрин. История одного города (прототипом города Глупова у Щедрина, как известно, является Россия)
Кругом – огни, огни, огни... Оплечь – ружейные ремни... Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь – В кондовую, в избяную, в толстозадую!
Давайте по теме. А вы в курсе ребята, что при Сталине было такое направление "Молодые коммунисты" . Их программа была - захват власти и проведение реформ путем вхождения во власть, выстраивания собственной карьеры. Был среди них и очень неплохой поэт. Посадили всех по 58-й статье. Причем по части "терроризм". Это, наверное, единственные ребята, которых посадили по назначению. Это я уже Натали.
Добавлено (20.02.2008, 15:45) --------------------------------------------- Что, мальчики, не угадали. как звали упомянутого поэта?
"я вообще-то не защищаю Сталина товарищ Шеф". Вы говорили, что при Сталине сидел тот, кто реально нарвался, извините за неточное цитирование, товарищ Натали. А мне при моих правх взглядах больше подходит обращение "господин" или "милостивый государь". Но можно и просто "ситуаен". Ну что? Мозговой штурм? Первая буква в фамилии поэта - "Ж".
Добавлено (21.02.2008, 13:24) --------------------------------------------- ЖИГУЛИН, АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ (1930-2000), русский поэт, прозаик. Родился 1 января 1930 в Воронеже. Отец - выходец из крестьян, мать - из дворянской семьи Раевских. В 1949 опубликовал первые стихи; вскоре был арестован по обвинению в принадлежности к анстисталинской подпольной Коммунистической партии молодежи и отбыл 10 лет заключения в Сибири. В 1954 был освобожден, в 1956 реабилитирован.
·
